окончание
- Хорошо, хорошо, не сердись. А что по этому... по education вам на дом
тоже задают?
- А как же. Недавно было такое домашнее задание: придумать и изобразить
в картинках приключения пениса. Интересно, правда?
- Чрезвычайно. И что ты нарисовала?
- Много всего. Пенис скачет по прериям на диком мустанге. Пенис
сражается с американскими корпорациями за чистоту окружающей среды.
Пенис похищает принцессу Пусси...
- Ой, вэй из мир!
- Что с тобой, папочка? У тебя болит голова?
- Нет, нет, ничего. Ты получила хорошую отметку?
- Да. Учитель сказал, что у меня прекрасный художественный вкус и тонкое
чувство вз аимоотношения полов.
Она помолчала, видимо дожидаясь похвалы. Я тоже молчал, подавленный
свалившимся на меня несчастьем. Она сказала:
- А на следующей неделе мы начнём проходить оральный секс.
- Какой, деточка?
- Оральный. Ну, от слова oral.
- Ага. Устный секс, что ли?
- Какой ты, папочка. Прямо, как ребёнок. Ну, оральный, понимаешь? Ты
этого тоже не проходил в школе?
- Видишь ли, деточка, - сказал я, краснея от собственного тупоумия, - я
тебе уже объяснял, что в советской школе ничего такого...
м-м-м... сложного не проходят. Там проходят марксизм. Политэкономию. В
крайнем случае - ботанику. Мальчики и девочки там
называются комсомольцами и комсомолками.
- А что, папочка, комсомолки не делают оральный секс?
- Как это не делают! - обиделся я за своих бывших соотечественниц. Ещё
как делают!
Тут прямо над моей головой раздался внятный голо с жены:
- А ты откуда знаешь, скотина?
Оказалось, что она вышла из кухни и теперь стояла рядом, вытирая руки об
фартук и прислушиваясь к разговору.
- Нет, нет, я не знаю! - в страхе закричал я. - Просто хулиганы
рассказывали. А также читал в книжках.
- В каких это, интересно, книжках? Уж не в уставе ли ВЛКСМ?
В этот момент, на моё счастье, в кухне что-то зашипело, забурлило, в
гостиную потянуло гарью, и жена бросилась обратно.
- Лапонька, - сказал я дочке. - Давай лучше поговорим про что-нибудь
ещё. Про литературу, например. Или про музыку.
- Давай, папочка. По литературе мы проходим Оскара Уайльда. Он был
гомосексуалистом. А по музыке...
- Не надо про музыку, - сказал я, во-время вспомнив о Чайковском. -
Ложись спать.
- Хорошо, папочка.
- Она двинулась к себе в спальню, но вдруг остановилась, осенённая
какой-то новой мыслью.
На её нежном детском челе пролегла мучительная морщина неразрешённой
проблемы.
- Папочка, - сказала она. - Если в Советском Союзе не проходят
секс, то как же они объясняют детям, откуда они взялись?
- Известно как. Что принёс аист. Или нашли в огороде.
- Но ведь это неправда! - Её наивные глаза раскрылись ещё шире. - Неужели
они обманывают детей?
- Ах, деточка, - вздохнул я. - Если бы только детей!
- Какой ужас ! Бедный мой папочка! - Она взяла меня за руку и
соболезнующе заглянула мне в лицо. - Знешь, что?
Если ты чего-нибудь не знаешь, ты спрашивай у меня. Не стесняйся.
- Хорошо, лапонька. Спасибо. Непременно. Спокойной ночи.
Мы расцеловались. Я пошёл принять валидол.